Календарь событий

Армия особого режима

Житель Германии 70 лет ищет пропавшего на Урале брата

Франц Нейфельд – добропорядочный пенсионер из Германии. В свои 86 он прекрасно помнит войну. Стрелять под знаменами Гитлера Францу Францевичу не пришлось. Он родился в России. Но его близкие дорого заплатили за немецкое происхождение.

Треугольники из газетной бумаги

Практически вся семья: отец и семеро взрослых детей – прошли трудармию.
- Мы жили в Чкаловской области (нынешнее Оренбуржье), - рассказывает Франц Нейфельд. – Поселок был немецким, рядом – деревня русских. В войну многих немцев мобилизовали в трудармию, русских – на фронт. Из трудовой армии не возвращались целыми семьями.

 

Сестры Франца работали в Омске, отец – в Кокино, а он с двоюродным братом попал на шахту в Пермь. Жили впроголодь, уголь добывали руками, хотя стоит признаться, что 16-летнему Нейфельду повезло: он не рубил уголь, а катал под землей вагонетки. В таких условиях люди гибли один за другим, их скопом закапывали в траншеи, а зимой присыпали свежевыпавшим снегом. И лишь по весне трупы опознавали по сохранившимся на руках номеркам.

- О смерти немцев их родным тогда не сообщали, - вспоминает Франц Францевич. – О гибели близких в семье узнавали по письмам односельчан. Мой отец, сестры и братья вернулись с этой каторги живыми. Пропал только Гергард.

Еще весной 1941-го Гергард Нейфельд ушел служить в Красную армию. Но попал под минометный обстрел, оказался в госпитале. Пока лечил раны, государство объявило всех российских немцев врагами народа. Целые семьи на годы были отправлены в ссылку, а всех, кто достиг 16 лет, забирали в трудармию. Прямо с больничной койки 20-летний Гергард отправился строить Магнитку, а оттуда в Копейск, на шахту № 204. Здесь он и сгинул, успев оставить несколько писем. Писал, что гноятся и ноют старые раны. Что посылка из дома, отправленная с табаком, пришла набитая тряпками. А кто-то в бараке стащил его единственные портянки.

- Я помню эти послания, скромные треугольники из газетной бумаги, - рассказывает Франц Нейфельд. – Последнее мы получили в 1943 году. Брат собирался продать шинель, чтобы купить еды…. Наверное, он погиб. А на костях брата построили новый завод.

В 90-е годы Франц Нейфельд уехал в Германию. Но и там не теряет надежды положить цветы к могиле брата.

Шахтеры по принуждению

Имя маленькому городку под Челябинском, где пропал Гергард, дала не копейка, а шахтерские копи. Местное население не горело желанием лезть в подземелье, рабочих гнали сюда насильно. Во время войны здесь трудились российские немцы и пленные.

Отец копейчанина Игоря ВИНКА, как и Гергард Нейфельд, работал в трудармии на 204 шахте Копейска. Жена и дети не видели его 2 года.

- До войны мой отец был профессиональным футболистом, стоял на воротах сталинградского «Трактора», - рассказывает Игорь Винк. – За пару лет, проведенных на шахте, из статного 37-летнего мужика он превратился в старика. Когда отец вышел к нам из-за колючки, мама даже его не узнала.

Во время войны в Копейске было несколько шахт, где работали трудармейцы. В народе их называли зонами. Вокруг каждой – колючая проволока и часовые, а внутри – каторжная работа и нищенский быт. После смерти отца (а он никогда не рассказывал о трудармии близким) Игорь Винк издал книгу о местных немцах. Спустя полвека они неохотно, но стали рассказывать обо всех ужасах зоны.

Несли крест молча

На поверку трудармия мало чем отличалась от концлагерей. Нормы выроботки во время войны увеличились вдвое. А техники в шахтах не было. Уголь таскали из забоев в коробках, ползая на коленках. Никакой спецодежды. Обувь делали из покрышек: вырезали кусок и стягивали бечевкой – получались огромные чуни. Зимой под землей в таких было тепло, а на поверхности отсыревшие ноги в момент покрывались ледышками, обычным делом было обморожение. Жили в бараках. Еду варили из муки и требухи. На всех не хватало.

Под Копейском работали наши немцы и пленные.

Десятники, тоже из немцев, провинившихся колотили нещадно. «Лучше я тебя проучу, чем прибъет потом кто-нибудь из начальства», - объясняли они трудармейцам.

- Помимо немцев на зоне были чеченцы, узбеки, они вели себя агрессивно, могли схватиться за кол, - рассказывает Игорь Винк. – А немцы как будто смирились с судьбой и несли свой крест молча. Даже после войны трудармейцам нельзя было выезжать за пределы Копейска. Запрет отменили лишь в 56 году. Возвращаться на родину было поздно. Многие уже прожили чужую жизнь. Но советскую власть никто не упрекал. Российские немцы – удивительно терпеливые люди.

Были в трудармии и смельчаки, пытавшиеся бежать. Как правило, это мальчишки-подростки. Их расстреливали на месте. Но сотни людей умирали от тяжелой работы и голода.

- Только на строительстве ЧЭМК трудилось 100 тыс. российских немцев. Каждый третий погиб,- говорит руководитель областного немецкого культурно-образовательного центра Ирина ВЕЙС. – людей хоронили в братских могилах. А еще чаще просто закапывали в траншеи. Вокруг копейска полно таких мест. И многие даже не обозначены. Поверх могил – свалки. Лишь в поселке Потанино, где была самая крупная зона, сейчас стоит памятный камень. Да на городском кладбище – старенький крест.

Следы в архивах

Скорее всего, Гергард Нейфельд лежит в одной из братских могил. Если бы он выжил, до 1972 года вынужден был оставаться в Копейске и смог бы связаться с родными. А если погиб… Почетный гражданин Копейска Валентин КОВАЛЬСКИЙ, имея связи и статус, не один год искал родного отца-трудармейца. Но безрезультатно.

- В Книге памяти трудармейцев, погибших на строительстве ЧЭМК, больше 37 тыс. имен. Фамилия Нейфельд упоминается почти сто раз, она была очень распространенной. Но Вашего Гергарда нет,- заверила сотрудник Объединенного государственного архива Челябинской области Елена ТУРОВА.

Часть документов на трудармейцев находится в МВД области.

- У нас хранятся их личные карточки. По ним легко проследить судьбу трудармейца: откуда прибыл, чем занимался, когда погиб, - говорит заместитель начальника отдела спецфондов ГУ МВД по Челябинской области Елена ВЛАСОВА. – Найти дела на трудармейцев конкретной шахты проблематично. Учет личных дел у нас ведется в алфавитном порядке. На Гергарда Нейфельда ничего нет.

Елена Власова посоветовала родным обратиться в Главный информационно-аналитический центр МВД России в Москве. Там должны быть дубликаты документов на каждого трудармейца, в том числе и на Гергарда. Но оставить заявку могут лишь близкие люди, подтвердив документально свое родство. А еще судьбу брата, возможно, прояснит Красный Крест.

- Следы Гергарда Нейфельда должны остаться в архивах, но найти их не просто, - говорит Елена Власова. – Главное – быть терпеливым и не прекращать поиск.

Полина КОРНЕЕВА
Фото автора и из архива Ирины Вейс

АИФ-ЧЕЛЯБИНСК №33, 2014

Мне нравится ;)

Подписаться



Грамоты, дипломы

 

icivil.ru
Яндекс.Метрика